6 Августа 2009 в 18:53
Средь кукурузных
полей стояла ферма: худой паренёк ловко брался за вымя, и
струйки молока быстро наполняли ведро — так
Гленнн зарабатывал деньги. Нужны они были для
розовой мечты — тромбона, что поблескивал
медным боком в витрине местного магазина. На пороге 20-х
годов всюду играли регтаймы, и юноша, слушая их весёлые
звуки, мечтал, конечно же, не о карьере фермера. Выложив
несколько мятых купюр, он, наконец, завладел инструментом, и
поля Айовы огласились хриплыми звуками, от которых
шарахались и коровы, и люди — кто знал, что через
двадцать лет Гленн Миллер настолько «срастётся»
с тромбоном, что без него станет неузнаваем.
И если от философа требуют мудрых слов, то Гленн
мог бы и вовсе молчать — говорил тромбон и
вторивший ему сладкозвучный джаз.
Быть
может, Гленн и не сумел бы привлечь внимание любимой девушки
Хелен, студентки Колорадского университета, но, на его
счастье, она любила танцевать, и волей-неволей обратила
внимание сначала на страстные звуки тромбона, а потом и на
самого солиста-очкарика. Завязался роман, и, наконец, мисс
Бергер поставила вопрос ребром: женись, Гленн, или…
Музыкант и рад бы, да недоставало малости — денег.
Миллер уныло вывернул карманы, в которых обнаружил несколько
мятых долларов, и пожаловался другу, на что Бенни Гудмен, с
которым они играли в оркестре Поллака, достал бумажник:
«Никогда ещё еврей не отказывал ссудить деньги
— бери!» И свадьба не оказалась ошибкой —
Гленн и Хелен оказались счастливой парой.
На представленной фотографии мы видим не жену
Гленна, а певицу бэнда, очаровательную Мэрион Хаттон,
выступавшую в составе вокальной группы. Обладавшая весёлым
очарованием, она вносила ту жизнерадостность, без которой
всякий джаз скушен, и которая являлась диссонансом к её
нелёгкой судьбе. Отец Мэрион пустил себе пулю в лоб, а
работа в на эстраде и в кино быстро приучили женщину к
алкоголю и снотворным. Уже будучи в возрасте и испытав на
себе мучительную зависимость от бутылки, Мэрион нашла силы и
не только порвала с пагубной привычкой, но и посвятила себя
уходу за такими же несчастными, устроившись в одну из
наркологических клиник Америки.
Нужно заметь, Миллер совершил досадную ошибку — сделал
большинство записей оркестра, в том числе и лирических, с
мужским вокалом. Однако когда оркестр пригласили на съёмки
«Серенады Солнечной долины», режиссёр сказал:
«Так не пойдёт: без женского голоса ваш оркестр
— бейсбольная команда, да и только! А ведь люди пойдут
смотреть не спортивный матч — мелодраму, и без
красивой солистки здесь не обойтись…» И такую
нашли: ею стала Линн Бари, сыгравшая певичку джаза,
капризную и избалованную, что так и не сумела заарканить
главного героя… В 1941 году лента вышла на экраны
Америки, и зрительные залы не смогли вместить желающих: не
только виртуозное катание на коньках актрисы Сони Хени,
норвежки, ставшей чемпионкой мира в этом виде спорта, но,
главным образом, джаз Гленна Миллера притягивал толпы
зрителей. Не последним в его музыке был и голос красавицы
Линн…
В 1944 году «Серенада»
вышла и на экраны Москвы: такого джаза советские люди ещё не
слышали — это был настоящий свинг, мало известный по
эту сторону океана. Дело в том, что отечественные
джаз-оркестры подражали звучанию тех, чьи пластинки и
радиопередачи были доступны — эталоном тогда были
немецкие и английские танцоркестры. Впрочем, американский
фильм не долго продержался на нашем экране: его запретили в
ходе борьбы с космополитами и западным влиянием, ведь
«от джаза до ножа — один шаг», как
утверждали ту пору советские газеты.
Однако вернёмся в Америку. Выбор актрисы оказался настолько
удачен, что Линн Барии пригласили и в следующий фильм, где
снимался оркестр Миллера — он назывался «Жёны
оркестрантов». Лента, наполненная музыкой,
вышла на экраны в 1942 году и рассказывала о гастролях
джаза: целый вагон путешествующих трубачей и саксофонистов,
вперемешку с молодыми жёнами, рождал забавные ситуации, и,
конечно, не обошлось без любовного треугольника. И опять
героине Линн не повезло, хотя она сладкозвучно пела в
расчете на взаимность…
Оркестр Гленна Миллера стал популярным только в 1939 году:
до этого коллектив едва держался на плаву, менял музыкантов
и вокалистов, пока, наконец, не повезло — бэнд
пригласили играть в казино, откуда велись радиопередачи.
Слушал их в ту пору и стар и млад, и американцы вечерами
крутили ручку настройки, ловя звуки миллеровского джаза,
полгода развлекавшего своих слушателей. Ну, а после съёмок в
двух фильмах, оркестр стал нарасхват, и Гленн, желая держать
марку, установил армейскую дисциплину… «Билли,
— выговаривал он вокалисту, — цвет платочка, что
торчит из нагрудного кармана, должен соответствовать
носкам!» Эбот сдержался, и достав трясущимися руками
сигарету, щёлкнул зажигалкой. «А, кстати, ты, надеюсь,
не забыл, что курить можно лишь «Честрерфильд?»
— Миллер продолжал наводить порядки и обернулся к
музыкантам: «Ребята, это всех касается! Фирма
спонсирует нас, и мы не должны подводить своих
благодтетелей…» Билл Эбот смял сигарету в
кулаке и с ненавистью взглянул в спину очкастому
тромбонисту: «Чёрт бы тебя, подрал!» Однако
открыто спорить не решился: место в раскрученном бэнде
приносило отличный доход. Послушаем пение Эбота в дуэте с
Линн Бари из уже знакомой нам ленты «Жёны
оркестрантов» — песенка
«Наконец-то».
Осенью 1942
года, будучи на гребне успеха, Миллер вдруг распускает
биг-бэнд: «Позвольте собрать военный оркестр, —
пишет он командованию, — в надежде сделать шаг солдат
бодрее, а сердца — веселее». И летом 1943 года
его военный джаз прибывает в Лондон, где расквартированы
американцы, но город постоянно бомбят, и смерть начинает
свою охоту за кумиром публики. Едва миллеровский джаз
успевает съехать на окраину, как немецкий фугас превращает
казарму в руины — погибают 100 человек. Гленн,
конечно, не знал, что ему уготована гибель от других, совсем
других бомб…
Оркестр, в
состав которого впервые вошла струнная группа, играет не
только для английских лётчиков, но и для… нацистов!
Дело в том, что в ту пору на радио шло соревнование —
чей джаз лучше, немецкий или английский. Берлин передавал в
эфир музыку немецких оркестров, явно лидируя в танцевальном
жанре, и Миллер решил поправить ситуацию… Мы
все помним, как Штирлиц ловит на ламповый приёмник
мелодии из «Серенады Солнечной Долины»
— их из Лондона и играл оркестр Гленна Миллера.
Странная была война: соревнование европейских культур и
дикости, когда чарующие звуки джаза мешались с разрывами
бомб, часто в прямом смысле слова: так, стоя у микрофона,
погиб вместе со слушателями джазовый тенор Боули —
любимец лондонской публики… И музыканты Миллера
каждый день рисковали жизнью.
Армейская песенка
«Джонни марширует
домой»
В 1944 году войска союзников вошли в
столицу Франции: Гленн решил вылететь в Париж, чтобы
организовать выступление оркестра в предстоящее Рождество.
Стояла середина декабря, и день выдался пасмурным.
«Смотрите, мистер Миллер — птицы не хотят летать
в туман и садятся на землю. Может, отложим полёт?»
— лётчик с тревогой взглянул на музыканта.
«Думаете, заблудимся? Так Ла-Манш узкий, не
промахнёмся…» — Гленну не терпелось
отправиться в путь. «Дело Ваше…» —
недовольно протянул пилот, и скоро одномоторный
«Норсман» взмыл в серое небо.
Теперь лишь приборы служили тем ориентиром, что вёл их с
цели. Пытаясь вырваться из липких объятий тумана, самолёт
снизился, и шёл теперь над самой водой… Во Франции он
не появился, и весть об исчезновении Миллера тут же
разнеслась по войскам — поражённые трагической вестью,
расстроенные, музыканты гадали: может, немцы сбили?
«Вряд ли, — ответили им в штабе, — в такую
погоду их ассы не летают. И мистеру Миллеру не
стоило…»
Покрывало тайны было сброшено лишь
полвека спустя: ветеран ВВС Фред Шоу, в 1944 году летавший
на «ланкастерах», показал бортовой журнал и
поведал, как 15 декабря их эскадрилья возвращалась домой.
«Из-за тумана, покрывшего континент, мы не нашли цели
в Бельгии, и легли на обратный курс. Сотня бомбардировщиков
уже была над Ла-Маншем, когда был отдан приказ сбросить
смертоносный груз. Дело в том, что садиться с брюхом, полным
бомб опасно, и мы просто вывалили их в океан», —
рассказывал он в документальном фильме «Последний
полёт Гленна Миллера».
«Мы шли высоко, и прямо под нами
морская поверхность бурлила от взрывов. И тут я увидел
маленький самолёт: он летел встречным курсом, много ниже
нас, у самой воды. Это был канадский «Норсман»
— мне доводилось их прежде встречать. Вокруг него
дыбилась вода — мы продолжали освобождаться от груза.
И вдруг, моноплан вошёл в пике и упал в океан! Он,
несомненно, был прошит осколками, и погиб. Я трясущимися
руками занёс происшествие в бортовой журнал».
Миллеровский оркестр, который все хотели слышать, не
распался, и после войны продолжал колесить по Штатам. Его
возглавил Текс Бенеке — саксофонист и вокалист, хорошо
известный по «Серенаде»: он придал новое
звучание, включив в состав бэнда несколько скрипок.
В 1954
году на американский экран вышла игровая лента
«История Гленна Миллера», и мелодии десятилетней
давности зазвучали вновь, став, наконец, классикой джаза. В
заключительном ролике мы можем увидеть отрывок из фильма и
услышать «Паровозик на Чатанугу» в исполнении
Френсис Лангфорд.
Категория записи: Музыка
