|
Я приходил в сознание не сразу. Ощущение реальности долго не хотело возвращаться ко мне. Странные видения возникали ниоткуда и внезапно исчезали, и тогда я начинал ощущать своё тело и даже мог контролировать свои мысли, но вновь набегающие видения подчиняли меня себе. Всё было как будто во время плохого беспокойного сна, но это точно не было сном. Это было что-то, что я впервые почувствовал в своей жизни, какое-то совершенно новое состояние. До этого я знал лишь две формы психических ощущений: явь и сон, а теперь я узнал третью. И описать её словами человеческого языка я не мог. Просто не было в сознании людей такого понятия, и, возможно, я был первым, кто испытал это, а возможно и нет.
И вот я лежу на алтаре, и надомной колдуют четыре божества. Свила – бог-идея, бог-начало всего, бог-замысел. Он чужд всему материальному, его творения невозможно прощупать или измерить, для него нет ничего невозможного, равно как и нет ничего существующего. Жича – бог-знание, бог-вместилище; он содержит в себе всё сущее и всё, что только могло существовать, он бог, который даёт творениям Свилы материальные оболочки. Чудезь – бог-игра, бог-действие, это по его правилам живёт космос, это он приводит в движение структуры, созданные Свилой и Жичей. Аврех – бог-смерть, бог-конец всему, бог, который ничего не создает, его предназначение – разрушать, он не хуже первых трёх, ибо он – бог и не может быть плохим или хорошим. Вселенная подчиняется четырем богам, и всё, что есть в ней – суть четыре бога. Но вот боги исчезают, и я засыпаю.
Проснулся я лежащим в постели. Как-то само собой подумалось, что я дома, в своей комнате, и сегодня обычное субботнее утро. Я решил, что вставать ещё рано, и, не открывая глаз, повернулся на правый бок, чтобы лечь поудобнее. Но что-то насторожило меня. Свет. Было светло, но даже с закрытыми глазами я почувствовал, что свет был какой-то неестественный. Я открыл глаза. Электричество. Неужели я вчера забыл погасить свет? Такого со мной еще не было. Сколько я выпил? Я начал вспоминать события вчерашнего вечера, и вдруг понял, что я не дома. Я повернулся на спину и осмотрел помещение. Небольшая комната с кроватью, столом и вешалкой. Рядом с кроватью на стуле сидела молодая женщина в белом халате. Так вот оно что! Я – в больнице. Я вновь попытался вспомнить события вчерашнего вечера. Пьянка в магазине, поход с Володькой в подземелье … всё заканчивалось тем, что меня чем-то прибило, когда я спускался по лестнице. Значит, я потерял сознание, и Володька вызвал врачей. Меня отвезли в больницу, и вот я здесь. Интересно, как долго я был без сознания? Судя по всему, день ещё не наступил. Или день наступил и уже успел закончиться, тогда прошло не меньше суток. А может быть, день начинался и заканчивался неоднократно, пока я лежал без чувств? Посмотреть бы в окно. Я приподнялся и повернул голову назад, будучи уверенным в том, что окно расположено у меня за спиной, но его там не оказалось. Тут что, вообще нет окна? Я обвел взглядом комнату.
- Что со мной? - я посмотрел на медсестру, – где я? В больнице?
- Да, в палате, - ответила она.
Я присмотрелся к ней. У неё было красивое лицо, может быть, в чём-то неправильное, но все равно интересное и красивое. Медсёстры с детства мне казались сексуально привлекательными, не знаю даже почему, может быть, потому, что они заботились обо мне, уделяли мне внимание, хоть и по долгу службы. В этом они чем-то роднятся с проститутками, только медсёстры удовлетворяют лучшие проявления человеческого влечения, потому и называются сёстрами. Вот и эта сидит сейчас возле моей кровати и не думает раздеваться – она ж сестра. И все-таки она была прелестна со своим вздернутым носиком, маленьким ротиком, раскосыми, задумчивыми глазами и каштановыми волосами, лежащими на хрупких плечах. Она казалась мне какой-то грустной, не знаю даже почему.
- А где Володя?
Мой вопрос явно поставил её в тупик, будто я спросил что-то сложное.
- Какой Володя? – совершенно равнодушно спросила она в свою очередь.
Такое впечатление, что она туго соображает, хотя, на первый взгляд, она мне не показалась глупой.
- Адамайтис Владимир Петрович, - пояснил я.
Лучше бы я ей не говорил, какого Володю я имею в виду, потому как она совсем растерялась. Можно подумать, что, согласно предписанию, ей полагается отвечать на все мои вопросы, а с этим вопросом вышла заминка.
- Адамайтис? Не знаю.
Ну и ладно. Откуда, в конце концов, медсестре знать Адамайтиса? Он отвёз меня в больницу и даже не представился, а может, он и не отвозил вовсе.
- Что со мной стало?
- Ты потерял сознание, и тебя принесли сюда.
Вот черт! Она что – робот? Или иностранка? Я попал к шпионам. И тут же вспомнился случай в универмаге, а потом и Чирков со своим Внутренним Миром.
- Сегодня хорошая погода, не правда ли? - произнёс я с ухмылкой. И, по-моему, сработало. Медсестра заулыбалась и впервые ответила с живой искоркой в голосе:
- Погода у нас всегда хорошая.
Отзыв? Очень даже, похоже. Ну, давай, колись, сестричка, говори, зачем меня сюда притащили? Но сестричка лишь поднялась со стула и взяла со стола что-то блестящее.
- Надо замерить температуру, - сказала она, протягивая мне термометр.
- Брось. Мы ведь не в больнице, - я пристально посмотрел ей в глаза.
- Ты проходишь медицинское обследование, - ответила она.
- А ты кто – Света, или Светина мама?
- Я – Галя – принцесса Атлантиды.
- А я – Шульгин – император всей Галактики.
Ерунда какая-то получается. Опять вспоминается Чирков и его предупреждение быть готовым к любым странностям. Теперь Внутренний Мир подсылает ко мне эту медсестру, называющую себя принцессой Атлантиды.
- Ты просто – Шульгин, - поправила она меня.
Значит, я не могу быть императором всей Галактики, а она принцессой Атлантиды может быть.
- А ты просто Галя – красивая девушка и заботливая медсестра, - сказал я.
Галя заулыбалась и, соглашаясь, ответила:
- А я - просто Галя.
Что со мной произошло? Что со мной будет? Почему-то вдруг во мне появилась уверенность, что всё будет хорошо. Может, это и громко сказано, но я нужен ей. Ну и что, что я – больной, а она медсестра, что с того, что она проявляет ко мне внимание по долгу службы? Все-таки она сидит здесь около меня (и не знаю, как долго уже сидит), а могла бы, наверное, уйти. А даже если она обязана сидеть со мной, то тем более – если так, то я нужен кому-то более важному, кто-то заинтересован в том, чтобы со мной всё было в порядке. Кто? Чирков? Внутренний Мир? Или я просто попал в хорошую больницу?
- Давай градусник, - обратилась ко мне Галя.
- Угу. Держи, - я протянул ей термометр.
Она посмотрела на шкалу.
- Нормально.
Тут дверь открылась, и в комнату вошла другая молодая женщина. Она была крупнее Гали, волосы у неё были светлее, и вместо белого халата на ней были голубая кофта и юбка в клетку. Вошла она без стука, не поздоровавшись, бросила на меня беглый взгляд, и обратилась к Гале:
- Ну, как он?
- Пришёл в себя. Вроде бы всё в порядке, хотя ещё слабый.
- Ничего – откормим.
Она улыбнулась, но не так мило, как Галя и стала позади неё, положив руки на спинку стула.
- Ты будешь здесь? – негромко спросила она.
- До четырёх, - ответила Галя.
- Я принесу вам радио.
- Хорошо, приноси.
Молодая женщина покинула комнату. Я проводил её взглядом, хотя мне показалось, как-то неловко в присутствии Гали засматриваться на других женщин. Но в этой было что-то привлекательное, какая-то красивая уверенность в движениях. «Начальница», - подумал я.
- Галя.
- Что?
- Почему ты назвала себя принцессой Атлантиды?
- Почему назвала? – на лице у Гали было недоумение.
- Ты сказала мне, что ты – принцесса Атлантиды.
Галя снова недоуменно посмотрела на меня, и собралась ответить, но тут вошла та самая начальница с небольшим магнитофоном в руке. Она, улыбаясь, поставила его стол и включила в сеть. «Канал «Мелодия» - донеслось из магнитофона. По-моему, они не похожи на любительниц канала «Мелодия», - в их возрасте девушки слушают обычно «Хит-фм» или, в лучшем случае, «Монте-Карло». Начальница, всё так же улыбаясь и не говоря ни слова, вышла из комнаты.
Ну вот, лучше бы я и не вспоминал про «Хит-фм» - не прошло и двух минут, как Галя перекрутила ручку настройки. Теперь придется слушать эту попсу.
- Скоро обед, - сообщила мне Галя.
- Тут ещё и кормят, - усмехнулся я.
- Обед, в рабочий день полагается всем.
- А в выходной?
- В выходной сам готовь, - ответила Галя, - но пока ты на обследовании, тебя будут кормить три раза в день.
Что-то не укладывалось в моей голове. Значит, пока я лежу в больнице, меня кормят три раза в день, а кого тогда кормят раз в день? И что это значит: в выходной – сам готовь? Тут что, больные ещё и сами себе готовят? Или это все-таки не больница? Я не стал долго мучить себя подобными вопросами. Надо будет – сами мне всё объяснят, а не надо – присмотрюсь, погляжу и сделаю выводы. Что толку лежать вот так и рассуждать, если кроме этой маленькой комнатки с медсестрой я ничего здесь не видел? А если они меня держат здесь для каких-то опытов, в качестве кролика? Дурная мысль, а главное – бесполезная. Только чувствуешь себя хуже от таких мыслей, ведь всё равно поделать ничего не можешь.
Пришло время обеда. Галя дала мне одежду. Мою одежду. Вроде бы. По крайней мере, не тюремную робу и не униформу, значит, заведение, в котором я нахожусь, не режимное, и то – хорошо.
Повела меня в столовую. Коридор широкий, светлый, но опять-таки, ни одного окна, только двери. Некоторые с номерами, некоторые, даже, с вывесками. Мне запомнилось только какое-то «Минрыпкос» (наверное, я ошибся, и там было написано: «минрыбхоз», хотя какое тут может быть министерство рыбного хозяйства, и есть ли такое?). Прошли мы через холл: просторный, светлый, но… что за чертовщина! – опять не вижу ни одного окна. Я посмотрел вверх, (потолок там был повыше, чем в коридоре) и некоторое подобие окон всё-таки увидел: там были стекла, через которые вроде бы поступал свет.
- Направо, - сказала мне Галя.
Повернули мы направо, и вдруг…боковым зрением я увидел её, повернул голову налево, и только спину её успел разглядеть, тут же исчезнувшую в другом коридоре. Не может быть, неужели она – Славка – Мирослава Вышицкая. Я знал её ещё лет пять назад – удивительная девушка, красивая, умная, на пианино играет. Просто – леди-совершенство. Потом её след затерялся, и вот… ошибся я? Вряд ли. Это была она – я был в этом уверен. Я ведь когда-то был в неё влюблен. Чепуха! Не был я в неё влюблен, просто жалел о том, что она пропала из моей жизни. Но забилось мое сердце, после этого короткого видения, совсем по-другому, и жизнь теперь, на какое-то время, обретала совершенно новый смысл. Теперь я буду её искать, если мне разрешат ходить самому по этим коридорам.
После обеда вернулись с Галей в мою комнату. Я постель разбирать не стал, но по её совету все-таки прилёг, не снимая одежду, прямо на покрывало. Хотел поговорить с Галей, но та была неразговорчива, отвечала на мои вопросы неохотно и односложно. Я так и не понял из её ответов, куда попал. Но, уже перед самым её уходом, заглянул в нашу палату какой-то мужчина, не старый, и даже не средних лет, а скорее – молодой, но все-таки старше меня. Подходить к нам он не стал, а позвал Галю к себе. Говорил он с ней негромко, но кое-какие фразы (его, в основном) мне удалось расслышать. Говорили обо мне.
- … видишь… все в порядке…можешь идти, - это он Гале советовал.
- …несложно…могу и до вечера… - это Галя ему.
- Ну, тяжело он…биополе…чем сильнее, тем тяжелее.
- Ну, так…
- За все надо платить, - услышал я третий голос – мужской и очень низкий, принадлежавший, видимо, кому-то, стоящему в дверях. - Таковы законы природы: чем большую работу мы хотим совершить, тем большую энергию необходимо затратить.
- Да, - согласился с невидимым собеседником видимый, - чем человек мессиру нужнее, тем труднее его доставить во Внутренний Мир.
Эти слова я расслышал отчетливо, хотя поверить в услышанное было трудно, но факт оставался фактом: я оказался во Внутреннем Мире.
Источник: www.proza.ru
|
|
